продолжение часть 4 (начало см. части 1. 2. 3)
Теперь, когда мы уже рассмотрели вопросы действия расстановки и ее
«результатов», уместно будет перейти к вопросам этики и безопасности. Наверняка
эти вопросы уже возникали у читателя, и, возможно, в самой жесткой
формулировке. Например, в такой: «Вы не понимаете, как это работает и к чему
это может привести. Как же вы можете предлагать людям такую работу? Кто несет
ответственность за все это?» Это верно ― четкого понимания в этой работе
немного, результаты непредсказуемы, ответственность за достижение результата
возложить на кого-либо невозможно. Но если эту работу не предлагать, ясности и
понимания это не прибавит.
Поэтому мы делаем расстановки и исследуем их, чтобы применять более
осознанно.
Буквально две недели назад (уточнить время получения) я получила из
Международной расстановочной ассоциации ISCA «Предварительные комментарии по этике» ― для ознакомления и
дискуссии. Ведь этический кодекс расстановочной работы, в отличие от других
помогающих профессий, еще не написан. Берт Хеллингер также не занимается
формальной проработкой вопросов этики и безопасности. В своей работе он здесь и
сейчас решает, может ли он делать эту расстановку или нет, и до какого момента
он может ее делать. Берт, однако, сформулировал несколько принципов работы
расстановщика, которые он назвал «Порядки Помощи».
И в моей практике, и в практике коллег, и в практике Берта
Хеллингера есть много работ, которые я отнесла бы к срывам, ошибкам, причинению
вреда клиенту, нарушению этики. Мы исследуем эти срывы и нарушения, и
формулируем принципы, соблюдение которых помогает нам лучше осознавать
происходящее. Но пока многообразие расстановочной практики оказывается богаче,
чем самые очевидные принципы. Поэтому, рассказывая об этике и безопасности, я
буду приводить также и примеры, когда нарушение принятых правил оказалось
полезнее, чем их соблюдение.
Я рассмотрю две темы, связанные с этикой и безопасностью. Это
вопросы корректности доступа и вмешательства в систему и вопросы корректности
информирования о расстановочной работе.
Прежде всего, это вопрос доступа к информации о других членах
системы, которые не являются носителями запроса на расстановку, а в некоторых
случаях эти люди явно заявляют о своем несогласии на расстановку с их участием.
Например, ко мне обращался за советом мужчина, жена которого «подсела» на
расстановочную работу и почти еженедельно запрашивала расстановки про свои
отношения с ним, несмотря на то, что муж категорически был против таких работ. Не
так уж редко приходится видеть расстановки, в которых по запросу одного супруга
«решают проблемы» другого супруга, в его отсутствие. В среде расстановщиков
распространена практика «просто посмотреть», что происходит у коллег,
партнеров, знакомых. В бизнес-расстановках нередко ставят заместителей для
руководителей компаний-партнеров по бизнесу, поставщиков, подрядчиков,
т. е. посторонних по отношению к заказчику расстановки людей. И личные
истории этих людей проявляются на группе и становятся известными заказчику
расстановки. Приходилось слышать, что даже в обучающих программах для будущих
расстановщиков применяются «упражнения» на примерах из личной жизни известных
людей.
При этом вся расстановочная работа строится на том, что мы получаем
информацию о взаимосвязях клиента с членами его системы, т. е. другими
людьми. Некоторые из этих людей в курсе работы и согласны с ней, но это очень
редкий случай. Как правило, члены системы клиента не знают о работе; иногда они
знают, но относятся к работе отрицательно, а во многих случаях они уже мертвы.
Что дает право клиенту (и вслед за ним расстановщику) получать доступ к
информации о жизни и взаимоотношениях этих людей?
Я бы сформулировала правило доступа так: боль клиента дает ему
право увидеть в расстановке тех, с кем он находится в переплетении.
Расстановщик ищет это переплетение для клиента, следуя за динамикой расстановки
и оберегая конфиденциальность историй других людей, насколько это возможно.
В этой формулировке (которая, конечно же, даже в общих чертах не
покрывает все богатство ситуаций из практики) отражены несколько важных моментов:
·
клиент ищет для себя разрешения болевой
ситуации. Он не «просто интересуется» и не «тренируется», он ищет выход.
·
расстановщик ищет для клиента переплетение, с
которым связана эта боль, т. е. мы вводим фигуру в расстановку,
предполагая, что клиент уже связан с
этой фигурой, уже знает ее и несет ее судьбу в себе. Это не посторонняя или
чужая фигура.
·
в расстановке мы следуем за разворачивающимся
движением. Это помогает нам снизить ошибки, возникающие в результате наших
собственных предположений о том, с кем бы мог быть связан клиент.
Эта этика соответствует первому Порядку помощи,
сформулированному Хеллингером: расстановщик входит в систему клиента в самом
низшем ранге, т. е. следуя за клиентом и за его системой.
Если расстановщик следует такой этике, то для него невозможны
тренировочные расстановки публичных людей или запросы типа «у моего мужа
проблемы с мамой, ему надо помочь». Тогда для расстановщика невозможны обычные
формулировки запросов бизнес-расстановок «я хотел бы посмотреть, почему мой менеджер
по продажам так неэффективен, может у него в системе что-то не так». Работа с
такими запросами требует предварительной корректировки и специальной
технологии.
Несколько слов о том, какие технологии можно применять, чтобы
ограничить доступ к информации об отдельных членах системы.
Во-первых, это ограниченное заместительствование.
Расстановщик прямо указывает заместителю, что он проявляет только ту динамику,
которая связана с определенной темой. Например, мы вводим в расстановку бывшего
мужа клиентки и предлагаем ему заместительствовать тему их отношения с
клиенткой. Мы не открываем его отношения со второй женой, например, или с
матерью. Мы вводим в расстановку партнера по бизнесу клиента и предлагаем ему
заместительствовать только его отношения с клиентом и с их бизнесом. Мы не
раскрываем его личную жизнь.
Иногда, однако, это
невозможно. Пример: в расстановке с участием двух партнеров по бизнесу,
поставленной в отсутствие второго партнера, явственно проявляется какая-то
третья фигура. Фигура ведет себя очень активно, требует внимания и имеет свое
мнение о том, как надо управлять фирмой. Только к концу расстановки возникает
догадка, что это, видимо, отец партнера по бизнесу, который действительно
считает, что сын управляет фирмой «неправильно», и взаимоотношения с ним по
этим вопросам оказывают решающее влияние на бизнес-поведение партнера.
Это пример того, как следование за динамикой расстановки приводит к
раскрытию историй о третьих лицах.
Во-вторых, это использование
предметов, т. е. еще более ограниченное заместительствование. Предмет
не может рассказать, «что он чувствует». При этом, однако, опытный расстановщик
или участник группы вполне могут это прочитать.
Например, в расстановке мы видим, что сестра клиентки смотрит в пол
и сильно поглощена этим. Мы кладем на пол стопку подушек, и сестра уходит во
взаимодействие с ними. Мы не называем эту историю, и остается тайной, был ли
это ребенок сестры или ее возлюбленный, или кто-то еще.
В-третьих, это использование
абстрактных фигур. Например, если мы видим, что муж клиентки поглощен
взаимодействием с какой-то фигурой, стоящей рядом с ним, то мы ставим не саму
эту фигуру, а «тайну» или «историю». Мы можем поставить это в виде предметов, и
тогда характер привязанности мужа к этой фигуре останется закрытым. Конечно, и
в этом случае чувствительный расстановщик или участник группы может читать
историю без заместителей.
Все эти технологии применяются также, если сам клиент желает скрыть
подробности своей истории от группы. Например, это может потребоваться, если
клиент не хочет выносить на группу историю насилия или особенности своих
сексуальных предпочтений.
В таких случаях принято делать расстановку с использованием фигур
максимально абстрактных наименований, например «То, что случилось». Во многих
случаях, однако, это не срабатывает, и заместитель совершенно явно показывает,
что именно случилось. Об этом клиент должен быть предупрежден до начала работы.
Мы подробнее поговорим об этом в разделе, посвященном корректности
информирования о методе.
Перейдем теперь к вопросам этики вмешательства в систему клиента.
Берт Хеллингер формулирует второй
Порядок Помощи так: «Без страха, без жалости, без намерения, без любви» ―
вот позиция расстановщика при работе с историей клиента.
Второй Порядок — естественное следствие первого Порядка, о низшем
ранге расстановщика в системе клиента. Клиентская система жила десятки и сотни
лет, в ней были сотни, тысячи людей, они жили, любили, страдали, были
счастливы, и вот в результате их жизней родился наш клиент и сидит рядом с нами.
Можем ли мы занимать по отношению к нему позицию «я тебе помогу», а по
отношению к его системе «я исправлю, что тут было не так». Это кажется очень
смешным и наивным и достаточно высокомерным. Тем не менее, это сплошь и рядом
происходит с расстановщиками, особенно если они начинающие или пришли из других
помогающих профессий. Расстановщики помогают, спасают, исцеляют и исправляют,
выращивая в себе иной раз солидных размеров манию величия.
Наверное, достичь абсолютной нейтральности невозможно для человека.
Мы можем только контролировать себя и помогать себе некоторыми технологическими
приемами. Задавать себе вопросы: Не спасаю ли я клиента? Не кажется ли мне
сейчас, что я лучше, чем его «плохая» мама? Не жалею ли я его за то, что он
пережил? Не боюсь ли я сейчас встретиться с тем, что здесь произошло? Не молюсь
ли я внутренне «пусть у него все будет хорошо»?.. Иногда вовремя заданные себе
вопросы позволяют «нажать на тормоз» и вернуться в состояние большей
нейтральности.
Вот несколько приемов, которые в этом помогают:
1.
Внутренне представить за спиной у клиента его
родителей и всех, кто стоит за ними на протяжении столетий, и почувствовать их
величие: «У него уже есть мама, и это не я». Внутренне представить своих
родителей у себя за спиной: « У меня тоже есть мама и папа, и я принадлежу к
ним, а не к клиенту».
2.
Внутренне назначить какой-либо большой предмет в
комнате на роль судьбы клиента или судеб всей его системы. Это ― величина большая,
чем мы можем себе представить. Больше, чем мы, и не подвластная нашим
«интервенциям». Те, кто работают в поздних стилях духовных расстановок, могут
мысленно обозначить в пространстве роль Spirit Mind ― того, что соединило сегодня нас и
клиента для этой работы. Того, кто свободно движет всем, в том числе и
«решением».
3.
Внутренне назначить какой-то маленький предмет
на роль своего ребенка или своих младших членов системы: «Дети у меня уже есть,
я забочусь о них. А клиент ― равен мне».
Расстановка развивается на энергии, приходящей из нескольких
источников. Прежде всего, это энергия боли клиента. Энергия трансформации его
системы, которая «хочет» найти решение и продолжить движение со всей силой,
которая была когда-то скована. Затем, это энергия расстановщика, который готов
смотреть на происходящее вместе с клиентом и видеть то, что было скрыто. И,
наконец, это энергия группы, участники которой все вместе смотрят на историю
клиента, помогая ей получить признание.
Что будет, если расстановщик скажет: «Я могу исцелить эту систему»?
Ему тогда потребуется энергии больше, чем есть в самой этой системе. Конечно
же, у одного человека этой энергии просто нет. Такого расстановщика быстро
настигает выгорание. Уже есть наблюдения, что расстановщики, которые не могут
преодолеть свое величие, начинают болеть, в их судьбах происходят странные
тяжелые события. По-видимому, это происходит потому, что, входя в систему
клиента с намерением спасти, расстановщик занимает в ней особое место (в
соответствии с правилами системной принадлежности, описанными ранее) и не
только на время расстановки, но и в дальнейшей жизни. Такой расстановщик
вплетается в динамики клиентской системы, и его собственная жизнь начинает идти
также и в переплетениях с множеством новых (как правило, тяжелых) историй из
семей его клиентов.
Поэтому, нейтральность и подчиненная позиция — это еще и вопрос
личной безопасности расстановщика.
Перейдем теперь ко второй группе этических вопросов,
рассматриваемых в данной статье — этика информирования о методе.
К сожалению, с информированием о методе ситуация в русскоязычном
пространстве складывается очень печальная, на мой взгляд. Совершенно обычной
практикой являются заявления о том, что расстановки «быстро и эффективно решают
все проблемы». Я ни разу не встречала открытых текстов о том, насколько
безопасны расстановки, как надо заботиться о себе заместителям и участникам
групп, как может оказываться помощь в переживании сложных после-расстановочных
процессов. В формате этой статьи нет возможности подробно осветить все эти
вопросы, поэтому я только обозначу их по группам.
1.
«Расстановка ― эффективный метод решения всех
проблем». Это просто неправда. Любой расстановщик, сделавший свои первые 10
расстановок, уже знает, что далеко не всякая проблема может быть «решена»
расстановкой. Ее «результаты» непредсказуемы, и могут быть как связаны с
запросом, так и не связаны.
Правильнее было бы
сообщить клиентам, что с помощью расстановки можно рассматривать ситуации
следующих видов (и перечислить несколько примеров). Есть ситуации, которые
рассмотрению расстановкой не подлежат или подлежат с ограничениями. Например,
это свежая травма, острое горе, обострение психиатрического заболевания.
2.
«Расстановка совершенно безопасна». Это тоже
совершенно не так. Расстановка рискованна, потому что в ней может выйти на свет
то, что было скрыто. Переживание того, что вышло на свет, может быть как
простым и радостным, так и тяжелым, иногда предельно тяжелым. Клиент должен
быть об этом проинформирован, а расстановщик должен уметь поддерживать клиента
в его переживании происходящего. При этом мы должны отдавать себе отчет, что
расстановка — малоисследованный метод, и в нашей практике могут встретиться
случаи, с которыми мы не знаем, как правильно обращаться.
3.
«Участие в расстановках очень полезно». Скорее,
участие в расстановках может привести к серьезным трансформациям. Они также
могут переживаться как легкие и радостные, либо как тяжелые и сильные. Резонанс
заместителя и участника с темами расстановок может приводить к явлениям
«зависания» в роли, зацикливания, погружения. Эти явления иной раз довольно
болезненны, и существуют способы работы с ними, приведения участника «в себя».
Отдельно стоит рассмотреть то, как расстановщик информирует коллег
и клиентов о себе, своей квалификации и опыте. Здесь в русскоязычном
пространстве, к сожалению, также процветает рекламная стратегия, иной раз
граничащая с прямым обманом. «Учеников самого Хеллингера» в России, наверное,
не одна тысяча. Это обычно означает, что коллега присутствовал на 2-3хдневном
семинаре вместе с еще несколькими сотнями участников. Также растет число тех,
кто «самостоятельно открыл расстановки еще до Хеллингера» и тех, кто
«значительно развил и углубил метод Хеллингера». Все больше появляется новых
методов: «расстановки по ХХХ». Интересно, что такие заявления встречаются
только в России. Например, среди авторов международных расстановочных журналов,
участников конгрессов, таких коллег не встречается. Не приходилось такого
слышать и от тех, кто работал вместе с Бертом в течение десятилетий. На мой
взгляд, если расстановщику, рассказывая о себе, требуется занять «близкую» или
даже «высшую» позицию по отношению к автору метода, то здесь можно предполагать
нечеткое понимание им иерархии и нейтральности. Это делает клиентскую работу
более рискованной для всех участников, чем обычно.
Сейчас мы переходим к вопросам формальной квалификации, обучения и
сертификации, а также к тому, как это связано со способностью делать
расстановки.
Вопросы стандартов, сертификации и обучения. Российское и
международное расстановочное сообщество
Довольно часто можно слышать вопрос «кто имеет право делать
расстановки?», а в рекламе различных обучающих программ можно встретить фразу
«выпускники программы вносятся в реестр сертифицированных расстановщиков и
получают международный признанный диплом, дающий право делать расстановки по
всему миру». По факту, в России делают расстановки как люди, имеющие какой-либо
сертификат, так и люди, его не имеющие. Кроме того, сертификаты выдаются
различными институтами и в последнее время также и частными лицами, у каждого
из них свой «реестр сертифицированных расстановщиков». Институты и частные
лица, выдавшие сертификат, находятся в России или в других странах мира. Между
ними идет конкурентная борьба, средством которой служит также и реклама.
В России деятельность по ведению расстановок не является
лицензируемой. Требуются или не требуются лицензии в других странах для этой
деятельности ― это можно выяснить у юристов той страны, в которой расстановщик
собирается практиковать. В большинстве стран трудовая деятельность без рабочей
визы и лицензии чревата изгнанием из страны, а иной раз крупным штрафом или
тюремным заключением. Именно этой опасности подвергают своих будущих учеников
авторы рекламы про «диплом, дающий право делать расстановки по всему миру».
На сегодня в России сертификат или диплом по расстановкам относится
не к сфере государственного регулирования деятельности расстановщика, а к
области статуса, самоутверждения, принадлежности к сообществу, отношений с
коллегами и, конечно, доверия клиентов.
Доверие клиентов, однако, в последние несколько лет в значительной
степени подорвано неквалифицированной работой, этот процесс отмечают ведущие
расстановщики как в России, так и в других странах. Даже «наивные» клиенты, не
знакомые с методом, ощущают, что происходит что-то неправильное, если им
приходится на расстановках видеть то жесткость и авторитарность ведущего, то сцены
из «бразильских сериалов» и чрезмерную склонность ведущего к хеппи-энду, то
необоснованные интерпретации или советы по радикальному изменению жизни («тебе
следует развестись» или «оставь работу и уезжай из города»).
Происходящее, конечно же, вызывает озабоченность расстановщиков и
организаторов обучающих программ, и время от времени в мире делаются попытки
разработать квалификационные требования или критерии, которым должен отвечать
«правильный» расстановщик. Примечательно, что эти попытки пока безуспешны.
Единственный документ по квалификационным требованиям, который известен ― это
правила немецкой ассоциации системных расстановок DGfA. Эти правила существуют
в неизменном виде уже лет восемь, формально относятся только к членам немецкой
ассоциации и не выполняются даже немецкими расстановщиками, многие из которых к
этой ассоциации не принадлежат. Международная ассоциация системных расстановок
официально заявила об отказе принимать какие-либо квалификационные требования,
хотя в Комитете по профессиональному развитию ведется обсуждение этого вопроса.
Ситуация осложняется также и тем, что расстановки сейчас
развиваются в двух направлениях, принципиально различающихся по философии и
технологии ― так называемые «классические терапевтические расстановки» и
«свободные духовные расстановки». И если для классических расстановщиков на
первом месте стоит умение строить стратегию работы, взаимодействовать с
клиентом, формулировать и реализовывать гипотезы, то для расстановщиков
духовной традиции важно умение «слышать поле» и следовать ему. Развитие этих
двух групп навыков требует совершенно
разной квалификации и опыта.
Описывая ситуацию с обучением и сертификацией, я не хочу сказать,
что «все ужасно» и надо срочно с этим что-то делать, принимать, наконец,
какие-то правила и регулировать нашу работу. Скорее наоборот ― отчасти я рада
тому, что в России существует полная свобода практики, не доступная коллегам в
других странах. Наряду с поверхностной неквалифицированной работой становится
возможной и уникальная авторская работа, и таких «жемчужин», на мой взгляд,
рождается в нашей профессии все больше.
И наши клиенты, ориентируясь в выборе специалиста на свои
собственные критерии и интуицию, становятся взрослее. А это именно то, чего
часто не хватает обращающимся к расстановкам ― стать ответственными за свою
жизнь. И именно то, чего не хватает иной раз расстановщикам ― позволять
клиентам быть ответственными за свою жизнь.
А с некорректной рекламой и распространением поверхностных
представлений о методе, я уверена, мы с коллегами справимся. В том числе и
данная статья послужит этой цели.
Я надеюсь, что эта статья, первая авторская работа по расстановкам
на русском языке, отчасти выполнила свои задачи — проинформировать читателей о
методе расстановок и стимулировать интерес к методу. Надеюсь, что я немного
«заразила» читателей своей любовью к этой работе и страстью в ее исследовании.
Я буду благодарна коллегам, работающим в этом методе и в других методах, за
живой отклик, за дополнения и критику, за сотрудничество в развитии
расстановочной работы. Тех, кто учится и исследует расстановки, я приглашаю к
нам на экспериментальную лабораторию, группы практики, образовательные
семинары. Расстановки быстро развиваются, и самое мое горячее желание —
переписывать эту статью как можно чаще, чтобы она оставалась соответствующей
современному развитию нашего метода.
|
